ВЛАДИСЛАВ ТРЕТЬЯК: «У МЕНЯ ХОРОШИЕ ОТНОШЕНИЯ С ТАТАРСТАНОМ, ПОТОМУ ЧТО ЗДЕСЬ ХОККЕЙ. А ХОККЕЙ – ЭТО МОЯ ЛЮБОВЬ»

Фото: Рамиль Гали

Автор материала: Алексей Анисимов

Легендарный вратарь хоккейной сборной СССР, трехкратный олимпийский чемпион, а ныне Президент Федерации хоккея России Владислав Третьяк во время своего визита в Казань дал эксклюзивное интервью генеральному директору «Татмедиа» Андрею Кузьмину для ИА «Татар-информ».

В столицу Татарстана Третьяк приехал для участия в международной практической конференции ФХР и чествовании казанского «Ак Барса» – если первое событие задало тон успешному хоккейному будущему республики и страны, то второе ознаменовало собой победное хоккейное настоящее Казани. Днем Третьяк от лица Федерации хоккея России подписал меморандум о сотрудничестве с «Академией хоккея Ак Барс», а вечером вручил игрокам главной хоккейной команды Казани медали и Кубок победителей чемпионата России. Любимец советских мальчишек нашел в своем плотном графике время для эксклюзивного интервью гендиректору «Татмедиа» – в беседе с Андреем Кузьминым Третьяк оценил работу Татарстана в области развития хоккея, вспомнил игроцкое прошлое бок о бок с Зинэтулой Билялетдиновым и назвал причины не самого удачного выступления национальной сборной на чемпионате мира.

«В ФИНАЛЕ КУБКА ГАГАРИНА «АК БАРС» РАБОТАЛ КАК ЧАСЫ»

– Как вы считаете, в чем «Ак Барс» в этом сезоне превзошел своих оппонентов? Все предрекали победу СКА или ЦСКА, но на финишном рывке казанцы сумели всех обойти. В чем они были лучше?

– Многие специалисты говорят о том, что это олимпийский сезон, что больше игроков в сборной России было из СКА и ЦСКА, поэтому они где-то подустали, готовились к Олимпийским играм. Я думаю, это неправильно. «Ак Барс» в этом году выступал очень стабильно: у них нет больших звезд, но есть стабильная команда, которая на протяжении всего сезона играла без срывов. Знаете, бывают же взлеты, падения. Это говорит о том, что в команде очень сильный тренерский состав. Зинэтула Билялетдинов, я считаю, один из лучших тренеров в нашей стране, его признали лучшим наставником сезона в КХЛ. Он создал команду, которая четко выполняет его указания. «Ак Барс» не забивает много, но пропускает еще меньше. В плей-офф очень сильно сыграл вратарь. «Ак Барс» был командой: управляемой, дисциплинированной, в которой каждый игрок четко знает свою задачу на площадке. Эта команда напомнила мне сборную Германии, которая на Олимпийских играх выступала, обыграла Канаду. Можете что хотите говорить – там тоже звезд особо не было, но они обыграли и канадцев, и шведов, и мы их одолели еле-еле. Все это благодаря предсезонной подготовке, потому что игроки были отлично готовы физически. Это было видно: даже если ЦСКА где-то уставал, то «Ак Барс» работал как часы. Я смотрел игры профессиональным взглядом и не видел, чтобы игроки уставали. Четко выполняли установку и выигрывали, поэтому Казань можно только поздравить.

– Вам как спортивному человеку приятнее было бы чествовать ЦСКА? Это ваш родной клуб, они еще ни разу не брали Кубок Гагарина.

– Я – президент Федерации хоккея России, поэтому я и Магнитогорск чествовал два раза, и Казань. Конечно, хотелось бы (чествовать) и ЦСКА, это мой родной клуб. Я та воспитывался, сейчас у меня там играет внук. Если честно, в душе я немного болел за ЦСКА, хотя не показывал этого – поскольку я президент ФХР, я являюсь нейтральным зрителем. Я болею за хоккей, за то, чтобы Континентальная хоккейная лига была сильной, чтобы у нас появлялось как можно больше звезд, которые бы приходили в сборную и прославляли наш хоккей. Вот эта моя главная задача. Конечно, победа ЦСКА была бы для меня более приятной, потому что этой мой родной клуб. Хотя я с удовольствием приезжаю в Казань, очень люблю этот город. У нас очень хорошие отношения и с Шаймиевым, и с Миннихановым, и с Министерством (спорта), потому что здесь хоккей. А хоккей – это моя любовь, понимаете? Там, где развивается хоккей, там я. Радуюсь, что в Татарстане есть 42 катка, что здесь любят хоккей. Поэтому я приезжаю к вам с удовольствием. Для меня это праздник, правда.

– Билялетдинов – лучший тренер КХЛ в этом сезоне. Вы отметили, что абсолютно с этим согласны. Расскажите про него? Вы ведь играли вместе в сборной, выигрывали Олимпийские игры в 1984 году. Какой он был тогда, какой сейчас? Как за эти годы менялись ваши отношения?

– Мне посчастливилось с ним играть, откровенно говоря. Он всегда говорит, что ему посчастливилось играть со мной, а я считаю наоборот. Он играл за «Динамо» против ЦСКА, больше побед, конечно, было у нас. Но в сборной… Когда мы приходим в сборную, у нас нет разделения на «Спартак», «Динамо» или ЦСКА. У нас была единая команда, поэтому она была красной машиной и побеждала больше всех, чем кто-либо в мире. Меня всегда спрашивают: «С кем тебе больше нравилось играть из защитников – с Фетисовым, Касатоновым, Билялетдиновым?». Мне всегда нравились защитники, которые помогали мне и подчищали мои ошибки. Зинэтула – четкий защитник. Например, Фетисов много играл в атаку, но за ним кто-то должен был подчищать. Или вратарь подчищает, или Макаров подчищает. Фетисов – великий игрок, много забивал, таких мало. Зинэтула Билялетдинов – не Фетисов: он типичный защитник, который четко выполняет свою работу. Фетисов одновременно играет на позициях защитника, полузащитника и нападающего. Он даже, по-моему, на втором место по заброшенным шайбам. Как это защитник может быть лидером по голам в хоккее в Советском союзе? Билялетдинов – это надежный солдат, который стоит рядом со мной и меня подчищает. У нас всегда было налажено взаимодействие. Он молодец, просил: «Владислав, подскажи мне, а то я не вижу сзади». У нас был очень хороший контакт, и мне было очень приятно с ним играть. Потом он прошел большую тренерскую школу: учился у Владиира Юрзинова, показал результат в фарм-клубе «Динамо», потом работал тренером в НХЛ в «Виннипеге». Он очень образованный, культурный, один из самых ведущих наших специалистов – он может с командой, в которых не так много звезд, как в этом году, стать чемпионом. Это большое мастерство. Значит, весь тренерский штаб под его руководством работает четко, команда четко работает. Это большой талант.

– Вспомните какой-нибудь забавный или курьезный случай с вами и Билялетдиновым.

– Со мной и с Билялетдиновым однажды был не очень хороший случай (смеется) – когда нам в первом периоде американцы забили гол. Там был бросок почти от красной линии, после чего пара защитников Билялетдинов – Первухин пропустила этого нападающего к воротам, он мимо них проскочил. Там и моя была ошибка, поскольку я отбил шайбу перед собой. Счет стал 2:2, гол был забит на последней секунде, и уже в раздевалке меня сняли с ворот. Этот случая я запомнил, потому что и защитники оплошали, и я ошибся. Получается, мы трое виноваты в пропущенном голе (улыбается). Хотя потом наши нападающие не справились с американской командой. Это было на Олимпийских играх 1980 года (на олимпийском хоккейном турнире сборная СССР уступила команде США со счетом 3:4 – прим. ред.). Тогда американцы после двадцатилетнего перерыва стали олимпийскими чемпионами.

– Грустили потом?

– Конечно, все грустили. Американские студенты, которых мы за два дня до Олимпиады обыграли со счетом 10:3 в «Мэдисон Сквер Гарден». Думали: «Что за студенты будут с нами играть? Мы тут НХЛовцев обыгрывали». Понимаете, тогда, в 80-м году, это был для нас первый звоночек о том, что нужно уважать каждого соперника. Если ты уважаешь, ты его обыгрываешь. И о том, слабый соперник или сильный, можно говорить только после того, как ты его обыграл. Это очень важно и сегодня, потому что сегодня все команды подравнялись.

– Разве не должен лучший тренер лиги работать со сборной страны?

– Он руководил сборной, но проиграл Олимпийские игры. Как правило, тренера не оставляют у руля команды, если он проиграл Олимпиаду. Какой бы он ни был. Есть такое правило.

– А в случае со Знарком?

– Он консультант. Ему предложили консультировать команду. Примет он предложение или нет – его решение. Вообще, его никто не убирал из команды. Просто на четыре года вперед нам нужны еще и молодые тренеры. Те специалисты, которые работали со сборной на Олимпийских играх, практически все остались – и Воробьев, и Жамнов. Ушли только два тренера. Практически весь коллектив, который выиграл Олимпиаду, остался.

– Нет ли мыслей снова предложить Билялетдинову возглавить сборную?

– Никто не застрахован от этого. Но сейчас мы подписываем контракт с Воробьевым на два года. Схема «2+2»: два года мы ему даем, чтобы оправдать это доверие. Потом, если все будет нормально, на два года продлим.

«ВЫЛЕТ СБОРНОЙ РОССИИ В ЧЕТВЕРТЬФИНАЛЕ ЧЕМПИОНАТА МИРА – НЕ КАТАСТРОФА»

– Правильно ли было со стороны Воробьева не вызвать в сборную на чемпионат мира игроков «Ак Барса»? По этому поводу было много шума, наши болельщики были недовольны. Говорили о том, что игроки команды якобы очень устали после победы в Кубке Гагарина.

– Не знаю, откуда взялась эта логика. Вы знаете, я не обсуждаю решения тренеров по составу, потому что те тренеры, которым доверено везти команду на чемпионат мира и Олимпийские игры, отвечают за состав. Ни один тренер из тех, кто со мной работал на протяжении многих лет, не может сказать о том, чтобы я влезал в формирование состава. Если тренер берет этих игроков, значит, он за состав отвечает. И он четко подбирает игроков под свою команду. А вы хотели, чтобы Кошечкина и Шестеркина, которые олимпийские чемпионы, не взяли в сборную? Почему? Да, вратарь «Ак Барса» (Эмиль Гарипов) очень хорошо сыграл, но это его первый сезон. В прошлом году он не был так хорош, у него были срывы. А этот чемпионат он провел здорово. И уже сейчас тренеры сборной наверняка, я надеюсь, будут просматривать на Евротурах. Поймите, матчи КХЛ и международные игры отличаются друг от друга. Там совершенно другой уровень, поэтому его посмотрят как он будет выглядеть в Евротурах. Если он действительно будет переигрывать других вратарей – добро пожаловать. Но это, наверное, со следующего сезона. Место в воротах сборной всегда открыто, если ты действительно достоин этого и ты действительно лидер.

– Что не получилось у сборной России на чемпионате мира?

– Откровенно говоря, мы везли туда более молодую команду. 11 человек у нас участвовали на чемпионате мира впервые. И если у шведов, американцев, канадцев, которые против нас играли, команды состоят полностью из игроков НХЛ, вы понимаете, какой там уровень. У нас было шесть человек из НХЛ, три из фарм-клубов. Это молодые ребята. Я зашел в раздевалку, смотрю на них – это же внуки мои: худенькие, маленькие, но с характером. Мы проиграли канадцам в овертайме, и то я считаю, что судья в овертайме не должен был удалять. Если вы смотрели финальный матч Швеция – Швейцария, то там судьи никого не удаляли. А здесь чуть задел – и удаление. Даже сами канадцы говорят, что в овертайме надо или голову оторвать, или так зацепить, чтобы получить явные две минуты. Когда мы играли, нам говорили, что мы играем против канадцев и против судей. Арбитры никогда за нас не судили, никогда. Всегда как-то против нас были, так складывалось раньше. Мы играли, допустим, с чехами и со шведами, и были довольны судейством. В тех матчах мы сами не реализовали моменты. У нас новая команда, поймите – мы сделали ее за два-три дня. Против шведов мы 14 минут играли в большинстве и забили всего один гол, это мало. Если бы еще один гол забили, все. И канадцы в овертайме, понимаете? На ниточке все было. Команда у нас молодая, перспективная, играла в красивый хоккей. Но вы знаете, что Капризов болел – он даже многие матчи против «Ак Барса» не играл, потому что серьезно болел. Потом у нас заболел Гусев, который приехал туда (в сборную), его там восстанавливали. А на последние игры ему просто сил не хватило. А это два ведущих игрока первого звена. Что такое первое звено? Оно должно выигрывать микроматч. 1:0, 2:0 – этого достаточно. Так всегда было в советское время: первое звено одну-две шайбы пропускает, второе играет вничью, третье не должно ни забивать, ни пропускать. Как итог – победа. На чемпионате мира наше первое звено играло хорошо, но эти болезни молодых хоккеистов стали причиной их сбоев. А так, на перспективу у нас хорошая команда, боевая. Тренерский состав у нас тоже сплоченный. Конечно, мы хотели и могли выиграть, но нет такого чувства, что мы безнадежно проиграли. Да, не попали в четвертьфинал, не вышли в медальный плей-офф. Но у меня нет такого огорчения, как иногда бывает.

– То есть, это не катастрофа?

– Не катастрофа. У нас есть будущее, и это очень важно. Сегодня мы, Федерация хоккея России, уже готовимся к Олимпийским играм 2022 года в Китае. У нас неплохая команда. Думаю, что в Китай НХЛовцы не поедут, и мы будем играть этой командой.

– Как вы считаете, в чем феномен сборной Германии на Олимпиаде и сборной Швейцарии на чемпионате мира? Никто не мог предположить, что эти команды не только дойдут до финалов, но и чуть не выиграют эти престижные турниры.

– Швейцарцы уже были серебряными призерами на чемпионате мира в Стокгольме, поэтому это не секрет. К ним подъехали шесть или восемь человек из Национальной хоккейной лиги. Швейцарцы в НХЛ играют – когда такое было? Это говорит о том, что уровень хоккея в Европе серьезно поднялся. Они строят катки, занимаются, знают всю методику. Если раньше со швейцарцами можно было играть одним глазом, то сейчас не знаешь, выиграешь ты или проиграешь. Посмотрите, в какой хоккей они играют – очень силовой, напряжение. Раньше швейцарцы если и вели 3:0, все равно думали: «Когда же мы проиграем?». Дело в том, что нашу команду они боялись еще до игры. Если взять немцев, то эта команда напомнила мне «Ак Барс». Эта команда без звезд, но она четко выполняла указания тренера, была как никогда дисциплинирована, не удалялась. Конечно, было где-то и везение, поскольку канадцы к ним отнеслись немножко… Недоработали. А когда спохватились в третьем периоде, проигрывая 4:1, было уже поздно. Вратарь там сыграл хорошо и все, 4:3. Канадцы не выпускали соперника из зоны в третьем периоде. Потому что готовились к финалу с нами. Для них русские и все. Вот они готовились к финалу. Поэтому внутри на Олимпиаде у них сидел внутри какой-то червячок, который у нас тоже бывает. На матч с чехами я шел волнительнее, чем на финал с немцами, потому что думал, что немцев ы все равно обыграем. Все-таки, мы просто сильнее. Но финальный матч волнителен тем, то это матч за медаль. Вообще, лучше выиграть бронзовую медаль, чем серебряную, поскольку ты победил в последнем матче и уходишь с чувством триумфатора. А когда выигрываешь «серебро», все происходит на твоих глазах – ты мог стать чемпионом, легендой. И сборная Германии могла стать вдвойне легендой, поскольку они никогда не побеждали на Олимпиадах. Кстати, в овертайме того финала нам тоже дали удаление, если вы помните. 3:2 мы проигрываем, и нам дают удаление – практически похоронили нашу команду. Но тренеры молодцы: поменяли вратаря на шестого полевого игрока и забросили шайбу. Тут удаление, там удаление. Нам не привыкать. Думаем, к нам сейчас лучше относятся судьи – мы не так сильны, как в советское время. Зато болельщикам это интересно, они смотрят хоккей равных команд.

– В советское время ЦСКА был базовым клубом сборной, сейчас это СКА и ЦСКА. Это, по-вашему, оправданно, или все же необходимо расширять клубное представительство в сборной России?

– Было бы лучше, чтобы как можно больше команд имели в своем составе звезд. К сожалению, их нет в таком количестве. Очень мало звездочек, мы их все пробуем. Смотрите – у нас есть первая сборная страны, олимпийская и молодежная команды. И в трех этих командах мы прокручиваем до 80 кандидатов, мы даем шанс поиграть всем. И Евротуры надо выигрывать, поскольку это престижно. Но мы там смотрим молодежь. К сожалению, не все выдерживают экзамен. Поэтому если появится новая звезда… Вот, в «Салавате» появился Капризов, здесь где-то есть другие. Но это один, надо, чтобы больше таких было. Сейчас поэтому Федерация хоккея больше внимания уделяет детскому хоккею, у нас есть программа подготовки «Красная машина». Мы сегодня подписали соглашение с «Академией хоккея Ак Барс», у них есть своя подобная программа. Перед Олимпиадой клуб всегда был вот такой – в наше время 15 человек из ЦСКА вызывали в сборную. Вы думаете, нам легко было со всеми играть? Мы и со «Спартаком» на равных играли. Хоть мы и побеждали, конкуренция была. Но мы не виноваты: мы играли в клубе, который был базовым. И он задачу решал, Олимпийские игры взяли – задачу решили. Как будет сейчас дальше… Вы же знаете: Ковальчук ушел, ЦСКА сейчас сильная команда, остальные усиливаются. Самое главное – чем усиливаться? Всегда нужно большее. Именно поэтому нужно, чтобы КХЛ была сильной. Чем сильнее будет лига, тем сильнее будет сборная.

«В «ЛАДЕ» И «ЮГРЕ» БЫЛО 60 ПРОЦЕНТОВ БЮДЖЕТНЫХ ДЕНЕГ»

– Всем нужна сильная лига, но при этом КХЛ исключает из состава участников «Югру» и «Ладу».

– Лига сама принимает решения, она в этом плане самостоятельна. Она не подчиняется никому. Вернее, она нам подчиняется, но мы имеем только один голос в совете директоров. Я на этом голосовании воздержался. Задача Федерации хоккея России по закону – развивать хоккей по всей стране. Чем больше будет катков, материально-технической базы, тем больше будет массового спорта, тем больше появится таких игроков как Капризов, Гусев, Харламов, Овечкин и все такое. Наша главная задача – развивать хоккей везде. КХЛ – это бизнес, у лиги есть своя программа. Решения в лиге, как и в НХЛ всегда принимают сами: они могут сократить количество команд, чтобы другие клубы усилились этими игроками, чтобы больше было конкуренции. Если будет больше конкуренции, больше интересных игр, то в стране будет больше рождаться хоккеистов. Только в таком тяжелом соревновательном ритме, соперничестве рождаются звезды. Ведь если ты играешь со слабым соперником, ты не растешь. КХЛ объясняет решение этим. Второе – в Югре очень мало зрителей ходило на стадион, они пользовались деньгами федерального уровня. Теперь всем говорят, что нужно зарабатывать самим, привлекать спонсоров. Нужно, чтобы меньше государственных денег приходило в спортивные клубы. Эти деньги должны идти на массовый спорт – на детишек, на «Золотую шайбу», на дворовый хоккей, чтобы оттуда черпать, чтобы укреплять здоровье нации. Это долгосрочный план, который Президент озвучил на Совете Президента. КХЛ исходит из того, что в «Ладе» и в «Югре» было 60 процентов бюджетных денег. При этом команды не показывают высоких результатов. Это решение КХЛ.

– У них есть шанс вернуться?

– Конечно. При условиях, если финансирование у них выровняется, будет больше спонсорства. И они заявку подадут и на следующий год могут попасть, почему нет? Двери открыты, только ты должен соответствовать.

– Как вы оцениваете развитие детского спорта в Татарстане? Расскажите, что за соглашение вы сегодня подписали (беседа состоялась 30 мая – прим. ред.), и для чего оно было подписано?

– Татарстан – один из ведущих регионов в развитии хоккея. 42 катка. Если взять Казань, то на душу населения это, наверное, одно из лучших в мире оснащений материально-технической базы. Это очень здорово. Но, к сожалению, звезд маловато. На протяжении скольких лет стадионы есть, а звезд я не вижу. Кого вы нам дали в сборную? Вы не назовете никого, кто бы из ваших ребят попал в сборную, стал олимпийским чемпионом. Это говорит о том, что не хватает специалистов. Одно дело – построить стадион. И уже другое дело – собрать команду, дать тренеру методику и знания о том, как воспитывать молодого человека. У нас построили стадион, берут тренера с института. А он еще молодой, что-то не умеет, или работает так, как учили его. Бывают такие игроки: как меня учил Тарасов, так и я учу других вратарей. А время уже ушло, сегодня делать так, как учил Тарасов, невозможно. Сейчас другая методика, другой стиль игры вратаря в сравнение с тем, по которым играл я. Поэтому мы разработали программу подготовки хоккеистов «Красная машина». Сегодня есть специальные программы от пяти лет до восьми. В Канаде, например, детские команды, как правило, общественники. Просто родитель, который любит хоккей, занимается. Он берет этот учебник, смотрит, какой день недели и что в этот день по плану. Ничего не надо делать, все уже разложено по полочкам. Допустим завтра вторник – только земля, ОФП, кроссы. У нас иногда приходят тренеры, которые не аттестованы: они дают нагрузки, дети надрываются и получают травмы. Все это у них отбивает охоту к хоккею. Нам надо урегулировать системно по всей стране этот вопрос. Помните, у всех была азбука, букварь. Там все разложено, четко по методике уведут шесть школ. Мы проводим аттестацию, но сейчас этого недостаточно – нужно дать учебник, по которому должны учиться все школы вместе. Поэтому здесь создана «Академия хоккея Ак Барс». Мы сегодня ее посмотрели, увидели их наработки, дали им свои. И сейчас мы вместе хотим распространять наши наработки по всей стране. Это очень важно. Сегодня мы работаем с пяти до восьми лет, потом возьмем с восьми до 16 лет и так далее. Сегодня в соглашении, которое мы подписали, было то, что мы будем обмениваться конференциями, мастер-классами. На льду «Татнефть-арены» уже прошел мастер-класс, где мальчишкам показали новые упражнения. Всего на конференции было 300 тренеров со всей республики, каждый из них получил эту программу. Во-вторых, они увидели, как складывается тренировка не только в классе, но и на льду. Конечно, это опыт для них очень важен – они видели, как строятся тренировки, прошли лекции, семинары, ответы на вопросы. И мы подписали такой меморандум о сотрудничестве программы «Красная машина» Федерации хоккея России и программы «Академии хоккея Ак Барс», соединяем их, дополняем и работаем совместными усилиями по всей стране. Именно такое сотрудничество будет для того, чтобы воспитывать молодых спортсменов.

– Смотрите – мальчишка учится, растет, превращается в звезду и уезжает в Северную Америку. Мы же в него здесь вложили столько усилий, а их все равно будут забирать. Как с этим бороться?

– Я плохо отношусь к этому. Мы создали очень много лиг: юниорская лига, молодежная лига, высшая лига, КХЛ, студенческая лига. Посмотрите, как много лиг я вам назвал. И все это – возможность проявить себя. Но есть агенты, которые обещают за рубежом золотые горы, что ты будешь играть в НХЛ. Из них не знаю, сколько процентов реально туда попадает. Очень мало. А их туда затаскивают, переучивают в другой хоккей. Как правило, из большинства ничего не получается. Здесь вопрос в том, что в КХЛ каждый клуб борется за место, естественно. Владелец, руководитель ставит задачу генеральному менеджеру, тот не хочет потерять свою работу. Тренер – тоже, потому что его увольняют, если он проигрывает. Допустим, вы тренер, вам руководитель ставит задачу выиграть или попасть в плей-офф. У вас есть 18-летний пацан, который еще не нюхал пороху, но перспективный. Или у вас есть финн или швед, чемпион мира, который сыграл за сборную под сто матчей и показал результат. Вы кого возьмете? Конечно, иностранца. Потому что вам поставили задачу выиграть. А если бы вам поставили задачу выиграть через два-три года своими воспитанниками, тогда вы не лишаетесь работы. Понимаете, заколдованный круг. Поэтому раньше у нас и у вас в «Ак Барсе» все вратари какие были? Иностранцы. И только много лет назад я подвергся большой критике, сказав: «Или платите девять миллионов в Федерацию хоккея, или берите русских вратарей». И что вы думаете? Появились Варламов, Бобровский, все эти молодые вратари. Они появились благодаря моему такому решению. Хотя тогда критиковали меня страшно, говорили, что это не демократия и тому подобное. А что мне сделать, когда с меня спрашивают звание чемпионов мира в Квебеке, а у меня нет вратаря? Один Еременко и Бирюков у меня сломался. Нету больше, все. Потому что в финале Кубка Гагарина в «Ак Барсе» играет финн, в ЦСКА – швед, в СКА – финн. Я посмотрел – где наши вратари? Нету. А школы есть. Федерация хоккея восемь лет подряд проводит школы с моим участием: мы собираем всех молодых ребят, даем им материально техническую базу, мы готовим их, а места им нет. Поэтому такой момент был. Вот Канада, у них три тысячи хоккейных стадионов. А вы знаете, что у них лимит на вратарей? Потому что молодежка у них всегда проигрывает, у них нет вратарей. Ко мне подходит канадец, говорит: «Владислав, что думаешь?». Я отвечаю: «Ты посмотри, у тебя какие вратари». И что вы думаете? На следующий год ввели лимит – ни одного иностранного вратаря, только свои. Вот так. И это Канада, извините меня, родина хоккея: у них 600 тысяч хоккеистов. Выбор-то ого-го! Мы не Канада, к сожалению, у нас всего 500 катков. А у них три тысячи! Видали, какая махина против вас играет? Поэтому здесь отток молодых это очень обидно, и агенты неправильно себя ведут, думая, что там он заиграет. Многие хоккеисты не попадают в молодежную сборную, думая, что они приедут в Канаду, и их оттуда возьмут. Но не всегда так бывает. Проблема такая есть. Бывает, родители хотят в Канаду – думают, что ребенок там быстро научится и приедет сюда. И то, что у каждого клуба свои задачи… Не всегда тренеры берут молодых, и я их понимаю – они не рискуют, делая ставку на более опытных.

– Могут ли в ближайшие годы зарубежные клубы войти в состав КХЛ?

– Я не руковожу КХЛ, но знаю, что такие перспективы есть – шведы хотели, англичане и немцы хотели. Но на какой стадии, мне трудно сказать.

– Это добавит зрелищности?

– Смотря какие клубы придут. Если «Медвешчак» придет, то он зрелищности не добавит – лучше уж «Ладу» тогда оставить. Хотя когда КХЛ создавалась, ее задумывали как международную лигу в противовес НХЛ. Здесь открыта дверь для иностранных клубов. Мы не против зарубежных клубов, но нужно, чтобы они были сильные. Я не против иностранных игроков. Ягр, например – понимаете, да? Но когда у нас в «Витязь» приезжали легионеры, которые только дрались, и наши игроки туда боялись ехать, поскольку там занимались мордобоем. Кому это надо? Чему у них можно научиться? Я не против хороших хоккеистов, если это действительно три хороших игрока, которые могут научить наших, с них могут взять пример. Как Ягр, к примеру. Но когда привозят средних игроков, которые мордобоем на льду занимаются… Возьми своих пацанов на перспективу, дай им шанс. Ты их растил-растил, а теперь они никуда не годятся. Думаю, что здесь есть проблема.

«НА ЛЕД ВЫХОЖУ РЕДКО, ПО БОЛЬШИМ ПРАЗДНИКАМ»

– Является ли развитие детского хоккея в Татарстане неким эталоном? Я не знаю региона, где есть 42 ледовых катка.

– Нижний Новгород еще, у них под 30 катков. Москва – у нас под 40, Петербург подтягивается. По стране больше нет таких цифр. Очень важно, что в Казани создали «Академию хоккея Ак Барс». Мы снова возвращаемся к тому же – создаем стадионы, но на них должны работать квалифицированные тренеры, которые четко знают, как воспитывать молодежь. Если это будет, то, я уверен, здесь через некоторое время появятся звездочки, которые прославят не только Татарстан, но и всю сборную России. Условия здесь шикарные. Все сделано для мальчишек, которые могут играть. Но нужны профессиональные тренеры, которые могли бы подвести их к старшим командам.

– Наверняка, вы знаете, что наш Президент Рустам Минниханов катается на коньках и играет в хоккей. Каково ваше отношение к тому, что на лед выходят первые лица регионов и страны? Владимир Путин научился кататься и играть года за три, кажется.

– Рустама я видел, как он играет, он уже прилично играет, много лет на льду. Это очень важно, что наше руководство показывает пример. Они – самые занятые люди. Владимир Владимирович (Путин), наверное, самый занятой: как он передвигается, где он бывает. И, тем не менее, он находи время, выходит на лед. Вы же не всегда знаете, когда он играет – обычно только известно про Ночную хоккейную лигу в мае месяце. Но он и до этого выходит (на лед), просто это не всегда афишируют. Это очень здорово для меня как президента Федерации хоккея, потому что он понимает, что такое хоккей. Он в этой шкуре, он понимает, насколько это сложно – кататься, пас отдать, гол забить. Он понимает, и для меня это очень важно. Знаете, бывают такие руководители, которые серьезно не занимаются спортом. Но когда ты занимаешься любым видом спорта, ты уже по-другому к нему относишься. А во-вторых, он просто показывает пример здорового образа жизни для других руководителей. И если вы заметили, многие руководители после примера Путина выходят на лед, получают удовольствие. Я сам с ними разговариваю, они восторгаются и спрашивают себя, почему раньше не встали на коньки. А толчок дал Владимир Владимирович – даже в 60 лет можно выходить и, особо не умея кататься, учиться, заниматься и получать удовольствие.

– Вы сейчас сами не выходите на лед?

– Я нет, очень редко выхожу, по каким-то большим праздникам. Колени уже особо не выдерживают, поэтому я могу выйти только в защите минут на пять, не более того. И смениться быстрее, ха-ха. Но участвую (смеется).

– Как вы относитесь к карьере вашего внука? Что советуете ему, как переживаете?

– Вы знаете, он был в ЦСКА, играл за юношескую и молодежную сборные страны. Потом он был третьим вратарем, и мы его отправили на Дальний Восток (в «Адмирал» – прим. ред). Он поехал туда один, нам обещали, что он будет там вторым вратарем. Но по факту стал четвертым – до его приезда там уже были три вратаря. Четыре голкипера, и все неплохие, достойные. Хотя он сказал, что на предсезонке играл лучше всех. Несмотря на это, в клубе сказали, что играть будут старики. Так что там тоже немного не получилось. Не хочу вдаваться в подробности. Мы там побыли, ему дали три-четыре игры в КХЛ, потому он играл за фарм-клубы. Опыт какой-то житейский он приобрел, показал, что может играть в КХЛ. Но там столько вратарей, что мы его забрали в ЦСКА. Сейчас он пробует себя в какую-то команду на роль второго вратаря – не будут называть клуб. Если не получится, он будет первым вратарем в «Звезде» – фарм-клубе ЦСКА. Клуб может отдать его в аренду куда-нибудь. Под два метра ростом, очень дисциплинированный, трудолюбивый мальчик. И дело не в том, что он мой внук. Я вижу, что он очень порядочный парень. Он хочет играть. Деньги его не слишком интересуют, ему важна игра. Я же не могу позвонить в «Ак Барс» и сказать: «Ну-ка ставьте моего вратаря! Мой внук должен играть!». Нет, вот видите (улыбается). Ко мне многие обращаются: «Пожалуйста, поставьте моего игрока!». Я отвечаю: «Как могу его поставить? Пусть сам добивается». Я его (внука) отправлял в другие команды, но он сам должен проявить себя. Посмотрим сейчас, пройдет ли в команду КХЛ – поедет на сборы, будет пробоваться. Если пройдет – будет играть. Если вернется в ЦСКА, будет играть за «Звезду».

– Что бы вы хотели изменить, в чем самая большая проблема российского хоккея?

– Это не то, чтобы проблема, но нам нужны катки. У нас это национальное достояние – есть традиции, победы на Олимпиадах, чемпионатах мира. У нас есть колоссальное желание мальчишек играть в хоккей, н условий не создаем. То, что я вам перечислил – это еще женский хоккей, школы, фигурное катание и шорт-трек. Все они занимаются на тех катках, которые я назвал. Понимаете, да, что остается под хоккей? Поэтому детишки – я приезжал в Новосибирск и смотрел – как горох рассеяны на этом стадионе, на котором я еще играл. Старинный стадион, который давно пора было менять. Кстати, они сейчас приняли решение строить новый каток к чемпионату мира до 20 лет, который продет в Новосибирске в 2023 году. И этим мальчишкам нужно играть. Сегодня, к сожалению, даже в Сибири не такого льда, холодной зимы, как раньше. О Москве вообще нечего говорить, там и снега-то не бывает. Раньше мы все время играли чемпионат Москвы на открытых площадках, мы на искусственный лед не заходили. В Советском союзе было всего 80 катков по всей стране, но был результат. Потому что играли на земле, на естественном льду. Мы все приходили оттуда. А сегодня погоды уже нет, и ребята не хотят играть на естественном льду – им интересны катки. Поэтому надо создать условия. Мы сейчас очень рады, что попали в федеральную программу по развитию хоккея. Надеемся, что будут выделены деньги. Нам нужно еще 400 катков. В Канаде три тысячи катков, у нас – 560. Если смотреть количество катков на душу населения, мы всем проигрываем – и чехам, и финнам. В Финляндии 230 катков. А у них всего-то 3-4 миллиона человек. В Швеции 340 катков, в Германии уже 150, в Швейцарии 140. Вы понимаете, о чем речь идет? У них везде катки. А мы этим решим не только проблему национальной сборной, но и социальную проблему – убираем детей от компьютеров и даем здоровье нации. Поэтому первое, чего бы мне хотелось, это катки. Второе – это тренеры. У нас есть институты. Не все они хорошо работают, потому что у них нет методик, они работают по старинке. Сейчас мы им дадим методику, они будут обучать. У нас есть кафедра хоккея в Москве, в других городах. Они будут идти по нашей методике. Вот это наши главные проблемы. Еще нам нужно плотнее работать с детскими спортивными школами, чем мы сегодня и занимаемся.